Маргинальный слой; проблемы маргинализации России. Маргинальные группы населения в современной россии
1.3 Маргинальность и социальная мобильность
2. Маргинальный слой в российском обществе
2.1 Бедность и маргинализация населения
2.2 Маргинальность и преступность
2.3 Новые маргинальные группы в российском обществе
3. Пути решения проблемы маргинальности в России
Заключение
Список литературы
Введение
Повсюду в современном мире происходит все расширяющееся и углубляющееся взаимодействие культур, обусловленное взаимодействием обществ. Размываются и уничтожаются этнические границы, происходит деформация культур, следствием которой оказывается маргинальный человек, принадлежащий одновременно двум культурам и не принадлежащий целиком ни той, ни другой. Современное общество переживает «переходное» состояние. Для такого состояния характерна переоценка традиционных ценностей. В процессе смены ценностей и норм в обществе формируются нетрадиционные общественные явления и процессы, в частности — маргинализация общества. Исследование феномена маргинальности, как общественного явления переходного периода представляется особенно актуальными для России. Огромное количество людей являются маргинальными личностями. Это мигранты, те, кто быстро приобрел тот или иной социальный статус, дети от смешанных браков, лица, обращенный в новую религию. В обществе, где существует много субкультур, практически каждый член некоторых из них будет маргиналом в других субкультурах. Маргинализация признается широкомасштабным процессом, с одной стороны, приводящим к тяжелым последствиям для больших масс людей, потерявших прежний статус и уровень жизни, с другой, ресурсом формирования новых отношений. Цель данной работы: рассмотреть маргиналов как социальную группу. Задачи данной работы: дать определение понятию маргинал и маргинальность; рассмотреть категории лиц, относящихся к маргиналам; проследить эволюцию понятия маргинальности в истории социологии; выделить основания маргинализации; рассмотреть бедность и маргинализацию населения; раскрыть взаимосвязь маргинальности и преступности; охарактеризовать новые маргинальные группы в российском обществе.
1. Проблема маргинальности в современной социологии
1.1 Эволюция понятия маргинальности в истории социологии
Концепция маргинальности сыграла важную роль в социологической мысли, однако до сих пор в определении содержания понятия маргинальности имеется немало трудностей. Во-первых, в практике использования самого термина сложилось несколько дисциплинарных подходов (в социологии, социальной психологии, культурологии, политологии и экономике), что придает самому понятию достаточно общий, междисциплинарный характер. Во-вторых, в процессе уточнения, развития понятия утвердилось несколько значений, относящихся к различным типам маргинальности. В-третьих, нечеткость понятия делает сложным измерение самого явления, его анализ в социальных процессах. В то же время достаточно распространенное и подчас произвольное употребление термина приводит к необходимости уточнения его содержания, систематизации различных подходов и аспектов его использования. С этой целью попытаемся рассмотреть историю термина, подходы его использования, характеристики разных типов маргинальности в том виде, в каком они сложились в западной социологии .
Дезорганизованность, ошеломленность, неспособность опре-делить источник конфликта;- беспокойство, тревожность, внутреннее напряжение;- изолиров
Городские маргинализованные сообщества — Strelka Mag
Снобистские комментарии о «саранче» и утренний кофе с мэром — верхушка нарастающего пространственного разделения жителей Москвы. Горожане становятся свидетелями ускоряющегося процесса маргинализации в столице. Strelka Magazine разобрался в том, как происходит городская маргинализация и кто её изучает.
Иллюстрация: Мила Силенина
Древняя римская максима divide et impera — разделяй и властвуй — лучше других описывает существование маргинализованных сообществ. В городах их предпочитают не замечать, вытеснять в неблагополучные окраины, перекрывать им доступ к любым административным ресурсам. Проблемы с маргинализованными сообществами открыто обсуждаются в Европе, но в России об этой теме почти не слышно. Однако, есть и исключения: на Московском урбанистическом форуме она была затронута в рамках дискуссии «Городские конфликты. Исследуя маргинальные сообщества». В ней приняли участие антропологи Михаил Алексеевский и Лука Пальмас, режиссёры Хосе Гонсалес Моранди и Павел Бардин.
Роль городской среды в процессе маргинализации
Организация города, физическая или бытовая, предусматривает определённую степень сакрализации нашей жизни в нём. Многие из предпринимаемых нами каждодневно шагов и действий основаны на ожидании того, что другие участники этого акционистского «танца» будут действовать в рамках нашего представления о нормальном. Кажется, что так упорядочивается хаос организации жизней миллионов горожан. В итоге предсказуемость и понятность поведения каждого становится бесконечно ценной базой спокойной жизни — священным идеалом, Граалем городского образа жизни. Но в городе — «единстве непохожих» — всегда есть «другие», не вписывающиеся в желаемую кем-то картину мира.
С древних времён города наследовали особую организацию пространства, порой прослеживающуюся с большей, порой с меньшей ясностью, но всё так же подчёркивающую существование важных площадей или осей, связанных с властными функциями. В подобной организации выделяются зоны сосредоточения общественных и культурных функций, а также жилых зон: более богатых и более бедных. Пространственная и социальная организации города существуют сообща и меняются крайне редко и под большим давлением. Иными словами: если в городе что-то образовалось, то это надолго.
Существование некоторых установленных порядков и общей урбанистической нормативности подразумевает, что будут и те, кто в такую картину мира не вписывается. К сожалению, подобная инаковость часто перерождается в постепенное пространственное отстранение, исключённость. Такие процессы несут в себе значительную опасность для городской экономики и нормального функционирования общества. Маргинализация и социальная эксклюзия очень различаются от ситуации к ситуации, что сильно ограничивает возможность использования универсального решения представителями городской администрации в тяжёлой ситуации. В этой связи значение исследовательской работы в области социологии и антропологии маргинализации очень велико, ведь именно такая работа даёт шанс определить механизмы возникновения явления в каждом конкретном случае, а также детализировать потребности горожан, оказавшихся в сложной ситуации.
Изменчивость исследуемого понятия
Когда речь заходит о подобных исследованиях в городах, то надо признать, что в какой-то мере Россия по отношению ко многим странам Западной Европы находится (или находилась) в относительно выигрышном положении. Приватизация недвижимости после распада Союза закрепила крайне смешанные социально-экономические группы жителей на близких территориях. Это не препятствовало процессам маргинализации, но значительно замедлило какую-либо физическую оторванность, геттоизацию. Впрочем, как показали нашумевшие события прошлых недель (см. обсуждение в «Афише Daily»), это положительное наследие советского городского развития в России успешно преодолено. Конфликт на Патриарших — совсем не о силе местных сообществ, а о социальном неравенстве, элитаризме и доступе к властным ресурсам у тех, кто решил жить в дорогом районе города. Возможность каких-то жителей завтракать с мэром становится опасной в городском масштабе, когда те начинают присваивать себе город, как это происходит в самом центре, у метро «Маяковская». Тем не менее, в широком смысле, облик и функционирование российских городов в социально-пространственном отношении не претерпели значительных изменений. Частично на недостаток внимания к проблеме исследования маргинализованных групп должны были повлиять и ограничения, существовавшие в отечественной социологии в течение ХХ века. В то же время расцвет исследований маргинализованных групп в Европе и США произошёл более шестидесяти лет назад.
Маргинализация — феномен трудноуловимый, меняющий свои границы и напрямую зависящий от внешних обстоятельств. В ходе своей жизни индивид или некая общность людей может обретать или терять маргинальный статус. Определявшие маргинальность в 1930-е годы социологи Чикагской школы видели её явлением психологическим. По их мнению, маргинальность (то есть «нахождение на краю») возникала как следствие перехода из одной культуры в другую и временной потерянности, характерной для этого процесса. Подобная психологичность из термина к нашему времени уже вымыта, «маргинальность» теперь понимается скорее как исключённость из основных производительных взаимоотношений и/или воспроизводства в социально-культурной среде. Хотя единого определения феномену так и не было дано, но теперь он чаще всего понимается в русле разнообразных неомарксистских теорий. Маргиналами, таким образом и в зависимости от обстоятельств, могут быть совершенно разные категории горожан: дети или старики, иммигранты или представители дискриминируемых этнических групп, люди с физическими недостатками или безработные — условные все, кто с трудом вписывается в абстрактное «нормальное» общество. Нельзя не упомянуть, что сложности, возникающие при попытке определить маргинализованность, также ставят вопрос о том, есть ли за этим термином действительно какое-то одно явление, стоит ли вообще его использовать в научных работах. Однозначного ответа на это нет.
Иллюстрация: Мила Силенина
Последние десятилетия именно иммигранты и сложности, связанные с процессом их интеграции, привлекают внимание исследователей маргинализованных сообществ. Если один из основателей Чикагской школы Роберт Парк в первой половине ХХ века полагал, что маргинальность — следствие временных трудностей с интеграцией в новую культуру, то ХХI век продемонстрировал, с одной стороны, некоторую оптимистичность, а с другой — даже архаичность подобной интерпретации этого явления. Иммиграция стала масштабнее, стал сказываться недостаток подходящих рабочих мест, вызванный упадком индустриальной экономики, и неолиберальный поворот — всё это негативно отразилось на возможностях интеграции иммигрантов. Эти причины, а также ряд промахов в области градостроительной политики послужили катализатором для формирования исключённых из жизни города физически и социально сообществ иммигрантов. Впрочем, те историко-социальные условия, в которых возникала Чикагская школа, редко находят отражение в современных реалиях. В тот момент город был разделён на моноэтнические кварталы, в которых существовали сотни банд (из них 250 только вокруг различных атлетических секций), процветала расовая сегрегация. Такой контекст сам по себе ставит вопрос о том, можно ли до сих пор говорить о маргинализованных сообществах, используя ту же оптику, что и девяносто лет назад? Значительная философско-научная традиция предлагает рассматривать город как пространство сосуществования самых разных людей, «иных». В таком случае любые однокоренные с «маргинальность» определения теряют какую-либо суть, помимо дискриминирующей.
Элитаризм и попытки его преодоления
Исследование маргинализованных сообществ зачастую сопряжено со значительными методологическими сложностями. Учёные, представляющие социальные науки, в каждом новом проекте сталкиваются с неизвестным им доселе миром. Исследуемые сообщества могут быть крайне агрессивно настроены по отношению к чужакам. Характерное для многих маргинализованных групп недоверие к внешнему миру только усложняет получение каких-либо данных. В такой ситуации почти невозможно воспользоваться правом на конструирование беспристрастного, объективного, иными словами, отстранённого исследования. С подобными проблемами учёные сталкиваются, к примеру, при исследованиях уличных банд. Использование стандартных методов количественного и качественного исследования в такой ситуации способно вызвать недовольство и гнев у жителей. Кроме того, к исследователям пришло понимание того, что они выступают в совершенно неприемлемой элитарной роли, что рушит надежды на какую бы то ни было возможность адекватной интерпретации результатов. Этот кризис связан с развитием постколониальной теории, оказавшей большое влияние на культурные и социальные исследования. Важнейшим его следствием стал сдвиг в сторону большего вовлечения членов сообществ в ведущуюся работу. Каким бы отлично запланированным и проведённым ни было исследование маргинализованной группы, оторванная интерпретация результатов почти всегда будет осуществлена людьми, которые используют совершенно иную оптику и будут искажать реальность. Фактически, основная идея заключается в том, что понять и объяснить феномен маргинализации способны лишь те, кто в него напрямую вовлечён.
Вовлечение как панацея?
Современные исследования направлены как раз на то, чтобы максимально вовлечь индивидов и сообщества в работу, предоставить им инструменты для выражения себя и изменения собственного положения в обществе. В академической традиции это получило наименование Participatory Action Research, или партисипаторное и акционистское исследование. В этой научной традиции воспроизводимость полученных результатов не имеет всеобъемлющей значимости и не является критерием достоверности знания. Экспериментальный дух подобной методологии выражается в том, что роли исследуемых и исследователей значительно размываются, превращая всех их в сотворцов научного проекта. Его исходом является далеко не только научная публикация, но в первую очередь непосредственное влияние на качество жизни маргинализованных групп. Ориентированность на прикладной результат, а также плюралистический подход к получению знаний значительно отличают PAR от всей классической науки.
Хорошим примером подобного подхода является совместная работа «В поисках уважения» (Buscando Respeto) профессора университета Генуи Луки Пальмаса и испанского режиссёра-документалиста Хосе Гонсалеса Моранди, изучавших жизнь уличных банд в разных городах Испании. Это было не просто включённое наблюдение. Результатом работы стал документальный фильм, снятый в том числе и самими молодыми людьми, получавшими за свою работу — как операторскую, так и актёрскую — зарплату. Нельзя не заметить, что использование терминов «маргинализованная группа» или «уличная банда», как и многих иных, в самой своей сути несёт излишний отрицательный заряд, далеко не лучшим или однозначным образом характеризующий исследуемое явление. Научная традиция последних десятилетий оказалась и под значительным влиянием постмодернистской философии, что привело к вопросам о границах объективности в подобных социологических исследованиях. Насколько можно доверять тем работам, которые, отстранившись от феномена и представляющих его людей, готовы делать выводы, интерпретировать и давать оценки? Итогом дискуссии стало расширение пространства дозволенной субъективности в социальных исследованиях и сильный удар по позитивистским традициям.
Иллюстрация: Мила Силенина
Вовлечением исследуемых представителей маргинализованных групп в совместную созидательную активность, результаты которой затем интерпретируются в стенах университетских департаментов, работа не заканчивается. Воспринимая феномен маргинализации всё более в рамках логики марксистских теорий, учёные берут на себя ответственность становиться представителями интересов непривилегированных групп. Важнейшее, чего лишены последние, — институтов воздействия на механизмы принятия решений. Формулируя цели своей научной работы, исследователи могут отталкиваться от задачи повлиять на политику в отношении специфической группы граждан. Само влияние может иметь разный характер: доказательство нецелесообразности проводимой политики, поиск наиболее эффективных и желаемых путей разрешения ситуации, уточнение адресатов проводимой политики. Подобные адвокативные исследования (advocacy research) возможны лишь в развитом пространстве публичной политики. Собственно, как и методы партисипаторного и акционистского исследования, чья эффективность в итоге во многом зависит от общественного эффекта опубликованной работы. Однако не все учёные готовы одинаково радушно принимать результаты исследований, выполняемых в рамках парадигмы action research. По мнению декана факультета социальных наук МВШСЭН (Шанинки) профессора Виктора Вахштайна, возникновение дополнительных целей, помимо чистого познания, внутри исследования моментально выводит последнее за рамки научной деятельности.
Российские барьеры
Рассматривая то, как проводятся исследования маргинализованных сообществ сейчас в мире, невозможно не соотносить это с российским опытом. Очевидно, что одним из барьеров для проведения подобных исследований является несовершенство российской политической системы, плохо реагирующей на сигналы снизу, не вступающей в коммуникацию с исследователями и гражданами. В таких условиях устраняется большинство возможностей для ведения адвокативных исследований. С другой стороны, партисипаторные и акционистские исследования достаточно дороги в проведении и нуждаются в готовности общества воспринимать и выслушивать проблемы «иных» — то, с чем в России пока есть сложности. Закон об «иностранных агентах» также ограничил учёных в возможностях получения финансирования на проведение независимых остросоциальных исследований. К сожалению, проблемы маргинализованных сообществ в отечественных городах также заметны очень слабо: играет роль и общий невысокий уровень жизни всего населения, и разобщённость горожан, низкий уровень социального капитала. Это не значит, что подобные исследования не ведутся. Примером тому могут быть работы о сообществах мигрантов, проводимые Центром исследований миграции и этничности РАНХиГС, или Санкт-Петербургским центром девиантологии. Но речи о том, чтобы их исследования влияли на публичную политику или благодаря работе с медиа меняли общественный дискурс, конечно, пока не идёт. Впрочем, это должно будет произойти, и чем раньше, тем лучше.
Факторы маргинализации российского общества
⇐ ПредыдущаяСтр 20 из 37Следующая ⇒Маргинальность – результат индивидуальной или групповой статусной рассогласованности.
Она не обязательно означает «обитание на «социальном дне» — это может быть устойчивое несоответствие между социо-культурным происхождением и настоящим общественным положением групп»[175].
Основатели теории маргинальной личности Э. Стоунквист и Р. Парк первоначально термин «маргинальность» использовали для обозначения социальных явлений, возникающих на границах взаимодействия различных культур и общностей, в результате чего определенная часть социальных субъектов оказывается за их пределами. Позднее Р. Парк дополнил данное понятие таким смыслом, как дезадаптация мигрантов к требованиям урбанизационных процессов[176].
Э. Стоунквист описал три этапа эволюции маргинальной личности: 1) действие согласно принципам «старой» групповой идентичности и попытка «включения» в новый культурный контекст, 2) осознание индивидом своего маргинального социального статуса, 3) выработка стратегии адаптации к новым условиям. Это раздвоенность восприятия маргинальной личностью социального окружения (своя культура еще не забыта, а новая пока не усвоена).
В теориях социального неравенства в качестве маргинальных групп номинируются расовые, этнические меньшинства, субъекты неравных отношений собственности при их допуске в ряды позитивно привилегированных групп. Социальное большинство (оно может быть и статистическим меньшинством) наклеивает на них ярлык «чужого», манипулируя понятиями
Различение «своих» («мы» — группа, «они» — группа; меньшинство – большинство) является универсальной версией социальной дифференциации (Л. Вирт, Р. Блаунер, У.Самнер)[177].
Таким образом, маргинальность, или «промежуточность», «пограничность», «окраинность», «периферийность» — это состояние, испытываемое индивидами при смене статуса в социальной структуре.
В социологической литературе широко описаны следующие основные формы маргинальности[178]:
1) культурная маргинальность: имеет контекст ассимиляции (Р. Парк, Э. Стоунквист): индивид оказывается вовлеченным во взаимодействие разных ценностей и культур, при котором его статус становится двусмысленным;
2) маргинальность социальной роли: предполагает неудачи при попытках отнесения индивида к позитивной референтной группе. К этому же типу маргинальности относятся социальные группы, которые находятся на окраине социальной жизни (мигранты, нелегально проживающие в другой стране, цыгане, бездомные, делинквенты).
3) стратификационная маргинальность: является результатом социального и
Рассмотрим эти проявления маргинальности применительно к российскому обществу.
Массовая маргинализация не является неизвестным для российского общества феноменом и результатом лишь социальных преобразований 1990-х гг. Советское общество было не менее маргинализировано. Революционные преобразования после 1917 г., гражданская война, коллективизация сельского хозяйства, раскулачивание, ссылки, лагеря, идеологизированная дифференциация общества на «своих» и «врагов», стройки 1930-х гг., послевоенные всесоюзные ударные стройки превратили советское общество в общество маргиналов. Однако основы, сущность, формы маргинализации советского и постсоветского российского обществ иные. В советском обществе индивиды, становясь маргиналами, не теряли связи с «большим» обществом, «не выпадали» из него, эта связь усиленно пропагандировалась, информационно и идеологически поддерживалась.
Советское общество, по нашему мнению[179] было обществом с развитой формой механической солидарности. Люди были маргиналами, «сами о том не подозревая», так как степень их интегрированности в общество была высока. Это относится прежде всего к поколению, чья форматизация происходила в советский период.
В советском обществе мощные каналы идеологизации способствовали эффективному формированию советской идентичности, восприятию СССР как Родины, что снижало эффект социальной маргинальности. Специфика массовой маргинализации населения в советском обществе заключалась в том, что, оказавшись в маргинализирующей среде, люди не теряли связей с социальной структурой, а последняя тогда была однотипна во всех субъектах СССР.
Постсоветская ситуация в этом отношении иная. Основная часть общества в период после распада СССР вынужденно или преднамеренно сменила статус и прежний привычный образ жизни, став предпринимателями, «челноками», мигрантами, оставив прежнюю и освоив новую профессию. Появились новые группы социального» дна – бомжи, нищие. Маргинализация коснулась и тех, кому удалось осуществить стремительное восхождение в сравнении с прежним социальным статусом — им пришлось также менять образ и стиль жизни, быть «на краю и своей прежней, и новой группы», хотя их новый статус не являлся социально депривированным.
Употребление местоимения «они» по отношению к другой социальной группе П. Бергер признает выражением раздвоенности человеческой жизни в обществе[180]. Применение данного местоимения низшими слоями по отношению к «богатым», высшими слоями – к «бедным», а части населения — к представителям власти указывает на то, что подобная раздвоенность имеет место и в российском обществе.
В работах советского периода маргинальность относилась к феномену западных обществ, но с конца 1980-х гг. уже констатировалось наличие люмпенизации и деклассирования и в советском обществе (Е.И. Стариков, Е. Рашковский)[181]. В постсоветской отечественной литературе в качестве причин маргинализации указываются изменения структуры занятости (Ф.Н. Завъялов, М.Н. Руткевич, Е.М. Спиридонова)[182], «перекомпоновка социальной мозаики», «болезнь социального организма», размытость, неопределенность состояния социальной структуры, массовая нисходящая мобильность, ведущая к социальной энтропии (Е.И. Стариков)[183], или социально-экономическое, социокультурное переструктурирование общества, вынуждающее группы и индивидов менять свое социальное положение (И.П. Попова)[184]. Как видим, во всех имеющихся подходах маргинальность связывается с социальными изменениями, вследствие которых утрачиваются прежний социальный статус, социальные связи, привычная социальная среда. Ввиду многофакторности процессов маргинализации А.И. Атоян считает, что она должна быть предметом отдельной науки, маргиналистики[185].
Маргинальность означает выключенность из общественной жизни, выпадение из основных социальных структур. Маргиналы – это «социально избыточный материал, результат институционального кризиса, цена социальных перемен, «лишние люди». Именно они переживают глубокие, принципиальные изменения в социальном статусе, характеризующиеся неопределенностью, неустойчивостью положения» (З.Т. Голенкова)[186].
Проявления маргинализации в российском обществе специфичны и даже уникальны, поскольку имеют контекст «столица-периферия»:
— маркерами депривации части провинциального населения в экономической сфере являются отсутствие сбережений, капитала, натурализация доходов, фактическая пролетаризация;
— маргинализация «периферийного» населения в политической сфере выражается в равнодушии к политической жизни, социальной апатии, политической алиенации, индифферентности к «большой» политике;
— динамичность спонтанных социальных перемещений в столичных и крупных городах способствует в большей степени, чем в «периферийных» поселенческих структурах, социальной поляризации — росту численности «восходящих» («новые богатые», «новые элиты», «новые средние») и «нисходящих» («новые» бедные, «новые низшие слои») групп вследствие утраты прежнего статуса; периферийные сообщества пока почти не поляризованы ввиду отсутствия верхнего полюса в их стратификации;
— отчуждение от этнорелигиозной культуры, обычаев и традиций в
провинциальном населении занимает меньший удельный вес, чем в столичном;
— нахождение «на краю» и своей, этнической, и полиэтничной среды в меньшей степени свойственно сельскому населению ввиду его относительной моноэтничности и социальной иммобильности.
К классическим маргинальным группам принято относить бедных, безработных, мигрантов, лиц послетрудоспособного возраста.
1) Бедные. Бедность имеет прямое отношение к социальной эксклюзии, маргинальности. Однако параметры бедности в имеющейся социологической литературе нечетко определены. Когда «уровень бедности меняется по мере того, как общество становится более богатым, то неясно, как отмечал Д. Пиашо, где провести черту между бедными и небедными»[187].
Используемые П. Таунсендом понятия «многомерная депривация», С.А.Стауффером[188] — «относительная депривация» имеют слишком расширительный сравнительный контекст.
В настоящее время нахождение за чертой бедности, или биологический уровень существования некоторыми российскими экономистами определяется в пределах официального прожиточного минимума, меняющиеся размеры которого в российских регионах неодинаковы, тогда как бедность – в пределах 2-3 прожиточных минимумов[189].
Бедность – реальный феномен российской жизни, но социально сконструированный образ бедности неполно отражает реальные процессы расслоения российского общества: нет точной официальной статистической информации о дополнительных источниках доходов населения; низка общественная осведомленность о масштабах бедности; анкетные опросы не обеспечивают информацией о масштабах бедности: без объективных оснований респонденты или соотносят себя со средними слоями, имея доходы на уровне бедности, или, будучи достаточно обеспеченными по российским меркам, но имея завышенные претензии, считают себя бедными.
Маргинальный социальный статус связан не только с бедностью. Многие люди живут небедно, но хуже по сравнению с прежним уровнем их жизни. Главные свои потери они относят не к материальным убыткам — для них более важен психологический дискомфорт, испытываемый в связи со статусным рассогласованием. Большинство бедных уже не страдает от возможного морального осуждения социумом их положения, поскольку либерализуется менталитет социума.
2) Безработные. Безработные 2000-х гг. — это действительно безработные, тогда как в начале 1990-х гг. безработными числились и те, кто формально нигде не работал, но занимался челночным бизнесом, розничной уличной торговлей, чьи доходы были даже выше, чем работающих. (Статистические данные не учитывают размеров скрытой безработицы — незарегистрированных безработных, лиц, находящихся в неоплачиваемых или частично оплачиваемых отпусках.)
Безработные, даже если они состоят на учете и получают соответствующие социальные пособия — это группа, в подавляющем своем большинстве смыкающаяся с бедной частью общества. Ее участие в социальной жизни ограничено. Длительный перерыв в трудовой деятельности негативно сказывается на идентификационных практиках индивидов, снижает трудовую мотивацию, депрофессионализирует их, поддерживает постоянно испытываемые негативные переживания, делает эту группу временно выключенной из многих сфер социальной жизни.
3) Мигранты. С самого начала развития социологического знания о маргинальной личности последняя отождествлялась с мигрантами, рассматривавшимися в условиях миграции в качестве находящихся «на краю» «своей» и «чужой» культуры.
После распада СССР в Россию хлынул поток беженцев и мигрантов. Позднее, из-за ухудшившейся экономической ситуации в новых независимых странах, Россия стала привлекательной для миграции с целью заработков. Самый большой поток мигрантов в Россию к указанному периоду «поставляли» Украина, Молдова, Азербайджан (в основном — дешевая рабочая сила).
Миграция является важным компенсаторным фактором снижения численности населения России.Так, между двумя Всероссийскими переписями населения численность населения страны сократилась на 2 млн 251 тыс. 500 чел. Масштабы сокращения численности населении я страны были бы более внушительными, если бы за этот период в РФ не прибыло 2 млн 939 тыс. 200 человек, а выбыло лишь 466, 4 тыс. чел.
В Республике Татарстан преобладает внутриреспубликанский миграционный обмен, а во внешней миграции основной удельный вес приходится на иммигрантов из стран ближнего зарубежья: въезд из этих стран почти в шесть раз превышает выезд туда; выезд в дальнее зарубежье в пять раз больше въезда оттуда; почти две трети мигрантов прибыли из Казахстана и Узбекистана, каждый пятый – из Таджикистана[190].
У значительной части мигрантов из этих новых государств имеются «социально отягченные проблемы» (ближе к нетрудоспособному возраст, низкий уровень образования, квалификации, малообеспеченность, многодетность семьи и др.) При выборе нового места жительства мигранты обычно исходят и из того, чтобы новая социокультурная среда не оказалась для них слишком «чужой». Именно по этой причине после распада СССР татары из прежних советских республик устремились в Татарстан, а русские предпочли более «русские» российские регионы[191].
Среди местного населения распространены различные формы мигрантофобии[192]: на научном и практическом уровнях к мигрантам сложились две взаимоисключающие позиции: позитивная (мигранты нужны как источник пополнения рабочей силы в условиях демографического кризиса) и негативная (миграция ведет к утрате традиционной социокультурной идентичности страны; повышенный уровень миграции криминализирует местную среду, наносит ущерб бюджету страны, так как из страны вывозятся неучтенные заработки; использование труда мигрантов не компенсирует дефицита высококвалифицированных кадров).
Маргинальное положение характерно не только для мигрантов-гастарбайтеров, плохо владеющих русским языком, которым по этой причине сложнее адаптироваться к новой социокультурной среде, но и для русскоязычных мигрантов, прибывших в Россию. Оказавшись без жилья и средств к существованию, в 1990-е гг. большинство из них подверглосья двойной маргинализации: на прежнем месте жительства они стали «чужими», а на новом еще не стали «своими».
Внутренняя миграция (территориальные перемещения из села в город) – более слабый фактор маргинализации. Однако урбанизация также влечет за собой неизбежную маргинализацию населения (мигранты из села становятся горожанами первого поколения, занимая социокультурную позицию на краю двух культур.
4) Этномаргинальные группы, представляющие собой этнические группы, оказавшиеся меньшинством на определенной территории. Этническая маргинализация является естественным состоянием полиэтничного общества, не зависимым от социальных изменений. В какой-то период эволюции общества этот процесс может ускоряться, а в другой – замедляться. В 1920-1930-е гг. в советском обществе произошел интенсивный подъем этнического самосознания, бурное развитие этноязыков и культур, а этномаргинализация все равно происходила. В 1960-1980-е гг. она приобрела масштабный характер, а в середине 1980-х гг., с началом перестройки, вновь замедлилась. В 1990-е гг. шел процесс, получивший название этнорелигиозного ренессанса («национального возрождения»), а в настоящее время замечено некоторое замедление данного процесса.
В Республике Татарстан в 1990-е гг. произошли существенные преобразования в этнокультурной жизни, способствовавшие преодолению этномаргинализации татар. Эти же изменения имеют место в этноязыковой, этнокультурной сфере жизни титульных национальностей[193] в республиках Башкортостан, Саха-Якутия, Мордовия, Чувашия, Мари-Эль, Удмуртия, Калмыкия.
Что же касается нетитульных национальностей в других российских регионах, то процесс этномаргинализации в них настолько глубок, что вряд ли возможно его предотвращение. В частности, у татар, проживающих в Оренбургской, Пензенской, Саратовской и других областях, нет возможностей для приостановления процесса этномаргинализации, какие имеются в Татарстане. Какие бы меры по обеспечению условий для удовлетворения культурно-языковых и конфессиональных запросов более 130 национальностей, проживающих в Российской Федерации, ни принимались, этническая маргинализация будет неизбежна в полиэтничной среде.
Этномаргинальный статус не обязательно предполагает маргинальный статус в стратификационном поле: эмпирически не установлена, например, этнодифференциация населения в уровне доходов, качестве жизни.
Таким образом, в меняющемся российском обществе имеются люди, находящиеся в нем, но не принадлежащие ему, подлинные чужаки в социологическом смысле слова. Как не разделяющие общую ценностную ориентацию, они могут быть “отнесены к числу членов общества (в отличие от “населения”) чисто фиктивно”. (Р. Мертон проводит дифференциацию понятий “общество” и “население, в соответствии с которой “население” – это “все”, а общество – “не все”[194].)
Таким образом, основными факторами маргинализации статусной позиции индивидов в российском обществе являются: понижающая стратегия социального поведения, безработица, завершение трудовой деятельности (уход на пенсию), миграции, урбанизация[195]. Процессы маргинализации российского общества специфичны и в определенной степени уникальны, что в значительной степени обусловлено поселенческим фактором:
1. Основная часть «периферийного» населения в период интенсивных социально-экономических и политических преобразований оказалась отчужденной от процессов «большой» приватизации, политического участия в его активных формах, находилась на промежуточной границе прежних и новых социально-политических отношений и ценностей. В то же время ими не были утрачены прежние социальные связи, сохранилась «своя» социальная среда, чем определяется спутанность идентичностей в периферийных сообществах.
2. Массовая маргинализация российского общества была предопределена его переходным состоянием, непреодоленностью аномии, затянувшейся трансформацией отношений собственности, вызвавшей кризис социальных идентификаций, когда одни слои прекратили свое существование, другие, напротив, экономически укрепив свои позиции, заняли привилегированные ниши социального пространства.
3. Меняющееся российское общество оказалось идеологически травмированным, проявлением чего стала ценностная дезориентация общества, что особенно наглядна в провинциальных сообществах.
4. Восстановление социальной роли и функции интеллигенции в прежних границах «просветителя народа» уже практически невозможно – она сама оказалась сильно маргинализированной.
5. В числе маргинальных групп оказались не только утратившие социальную перспективу (новые бедные, индивиды, опустившиеся на «социальное дно»), но и социально активные категории населения – как вынужденные менять свой социальный статус, так и сделавшие свой индивидуальный выбор, проявившие способность к восходящей социальной мобильности даже оказавшись «на краю» «своей» и «чужой» группы.
6. Постоянное курсирование между нищетой и бедностью значительной части провинциального населения предопределило динамику массовой маргинализации «периферии».
7. Этномаргинализация – естественный спутник любого полиэтничного общества, а не нечто, вытекающее из изменений социальной системы.
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ:
1. Что представляет собой процесс идентификации?
2. В чем различие между терминами «идентичность» и «идентификация»?
3. Охарактеризуйте сущность теорий самоидентификации личности Дж. Мида, И. Гофмана, П. Бергера и Т. Лукмана, С. Холла, Э. Эриксона.
4. Согласны ли вы с утверждением, что в настоящее время наблюдаются процессы глокализации? Обоснуйте свой ответ.
5. Какова специфика идентификационных процессов, происходящих в постсоветском российском обществе?
6. Каковы причины конфликта идентичностей в постсоветском российском общесте?
7. Что представляет собой феномен маргинальности?
8. Опишите факторы маргизализации российского общества.
КЛЮЧЕВЫЕ ПОНЯТИЯ:
Идентичность, идентификация, самоидентификация. Глобализация, локализация, глокализация. Поколения. Тотальность, целостность. Кризис и спутанность идентичности. Положительная идентичность, негативная идентичность. Политическая, гражданская, социальная (стратификационная) идентичности. Факторы маргинализации. Маргинальные группы.
Роль социальных маргинальных слоев в России значительна полностью исключена не прослеживается
Публичная демонстрация неподчинения власти, проистекающего из отказа признать легитимными те законы и традиции, на которых она держится, — это
(*ответ*) нонконформизм
толерантность
легализм
конформизм
Роль социальных маргинальных слоев в России
(*ответ*) значительна
полностью исключена
не прослеживается
невелика
Симптом рассогласованности между целями, предписанными культурой, и социально структурированными средствами их достижения — это
(*ответ*) аномия
маргинализация
структурация
сегментация
Система государственного надзора над печатью и средствами массовой коммуникации — это
(*ответ*) цензура
защита
коммуникация
принуждение
Совокупность негосударственных отношений в обществе — экономических, политических, социальных, национальных, духовных, религиозных, семейных, нравственных и др., сфера самовыражения индивидов через сформированные гражданами ассоциации и организации — это
(*ответ*) гражданское общество
политическое общество
коммуна
община
Совокупность однородных ценностей и образцов поведения, присущих отдельным группам и отличающихся от культурных явлений всего общества, — это
(*ответ*) субкультура
ценность
обычай
норма
Совокупность различных схем и моделей анализа, позволяющих описывать динамику преодоления отсталости традиционных государств, — это теория
(*ответ*) модернизации
индивидуализации
социализации
стратификации
Совокупность различных схем и моделей анализа, позволяющих описывать и раскрывать динамику преодоления отсталости традиционных государств, — это
(*ответ*) политическое развитие
социальная структура
цивилизация
социальные отношения
Современный процесс ослабления традиционных связей, иерархий и ценностей — это
(*ответ*) детрадиционализация
стратификация
индивидуализация
гибридизация
Соглашение по проблемным вопросам, достигнутое участниками переговоров как средство разрешения конфликтов, — это
(*ответ*) консенсус
власть
координация
кооперация
Соглашение, достигнутое на основе добровольных взаимных уступок, — это
(*ответ*) компромисс
паритет
координация
кооперация
Социальная мобильность характерна для общества
(*ответ*) открытого
простого
аграрного
закрытого
Социальную основу постиндустриального общества составляют не классы, а группы
(*ответ*) профессиональные
демографические
этнические
религиозные